Целью статьи является знакомство с юридической теорией Н.М. Коркунова и влиянием, которое его идеи оказали на формирование социологической юриспруденции в Соединенных Штатах Америки и в Западной Европе. В качестве примера такого влияния идей Н.М. Коркунова можно выделить труды американского ученого Натана Роско Паунда. Принимая во внимание различия между реалиями российского и американского общества того периода, Натан Роско Паунд адаптировал свою теорию к особенностям растущего гипериндивидуализма американской культуры.

Отдельно стоит выделить обращение к идеям ученого в постсоветский период, причем не только со стороны американских и западноевропейских, но и российских исследователей, которые рассматривают юридическую теорию Н.М. Коркунова через призму идей либерализма и правового позитивизма. Растущая популярность идей Н.М. Коркунова свидетельствует как об их оригинальности для своего времени, так и об их актуальности в современном контексте, подчеркивая его значительный вклад в развитие мировой социологической юриспруденции. 

Участию Болгарии в Первой мировой войне и формированию ее образа в российской пропаганде и общественно-политическом дискурсе уделено недостаточно внимания в исторической науке. Вопрос о том, как в России представляли Болгарию в 1917–1918 гг., и вовсе не поднимался в историографии, поскольку исследователи уделяли внимание изучению других, более значимых для истории России событий и процессов, происходивших в данный период. В статье автор пытается восполнить этот историографический пробел. Установлено, что отношение к Болгарии изменялось дважды – после Февральской и Октябрьской революций. После Февральской революции произошло смягчение в репрезентации Болгарии: газеты акцентировали внимание на болгарских дезертирах и пленных, а сообщения о болгарских преступлениях в Сербии отошли на второй план. Большевики трактовали причины участия Болгарии в войне на стороне Центральных держав в парадигме теории империалистической войны, рассматривая судьбу этой страны в контексте идей ожидавшейся мировой революции. 

В статье предпринята попытка установить обстоятельства опосредованного заимствования «научного метода» американского философа Дж. Дьюи китайским историком Гу Цзеганом. Ознакомившись с «методом» в изложении китайского ученого Ху Ши, который был учеником Дж. Дьюи, Гу Цзеган посчитал метод подходящим для применения в исторических исследованиях и заложил его в основу собственной гипотезы и подхода. Теория культурного трансфера М. Эспаня представляет теоретико-методологическую основу данного исследования. Анализ оригинального метода и обстоятельств его создания указывает на предполагаемое самим Дьюи универсальное применение данного метода, не ограниченное рамками научных изысканий. При наличии прямой отсылки Ху Ши на «научный метод» его собственное изложение на китайском языке не тождественно оригиналу, что можно сказать и об изложении Гу Цзеганом, который ссылается исключительно на китайского ученого. В заключении статьи сформулирован вывод о наличии косвенного влиянии «научного метода» на исторические исследования в республиканском Китае, а использование ссылок на концепции западных и более известных коллег скорее несло цель авторитетного подкрепления учеными своих собственных подходов. 

В статье рассматривается проблема, активно обсуждаемая в науке последние 100 лет. На рубеже XIX и XX вв. существовала группа «людей правового порядка» (легалисты), состоявшая преимущественно из юристов. Они являлись частью консервативно-либерального движения в поздней империи. Современники имели представление о консервативных либералах и их разновидностях, хотя специально их деятельность не изучалась. В начале ХХ в. бытовало множество терминов, обозначавших правых либералов: «либерал-консерваторы», «консервативные либералы», «люди правового порядка», «центр», «прогрессисты» и пр. После 1917 г. история легализма постепенно стиралась из памяти русских эмигрантов и зарубежных исследователей. Как следствие, ученые сужали поле либерализма, выбрасывая из него те или иные группы. Только в 1980-е гг. зарубежные исследователи приступили к систематическому изучению консервативного либерализма. Усложнение политической картины России сразу же дало свои плоды, так как лучше стали видны оттенки массовых общественных движений. Впрочем, в то время ученые только создали основу для будущих новых исследований, которые помогли бы лучше раскрыть историю либерализма в России. 

В статье анализируется развитие габсбургских исследований в России в 1990–2000-е гг. Наряду с описанием ведущих научных центров (Институт всеобщей истории РАН, Институт славяноведения РАН, кафедра истории южных и западных славян исторического факультета МГУ, РГГУ, СКФУ и др.), в которых разрабатывается история Австро-Венгрии и российско-австрийско-славянских связей, представлена также сложная картина трансформации идеологических подходов; концептуальной дихотомии «национальное/имперское»; трактовок модели многосоставного и многонационального государства, влияния зарубежных исследовательских практик на методологию, применяемую российскими учеными.

Особое внимание уделяется междисциплинарному подходу, основанному на синтезе исторических, социологических, культурологических, антропологических методов анализа феномена Габсбургской монархии в XIX – начале ХХ в. и позволяющему исследовать историю империи и ее народов не только в геополитических контекстах, но и на уровне моделей коллективной идентичности, ценностей различных социальных групп, экономических интересов и прагматичных решений. 

В статье дается анализ основных характеристик современного школьного образования Финляндии, являющихся результатом целенаправленной государственной политики в этой сфере.

Главный принцип финского социального государства – это принцип равенства, стремление не допустить социально-классовых и социокультурных расколов в обществе, максимально гармонизировать отношения между различными социальными группами. В основе государственной политики Финляндии в сфере образования лежит глубоко укоренившееся как в правовой системе страны, так и в общественном сознании убеждение, что каждый гражданин страны имеет равное право на получение образования. Восхождение Финляндии на самый высокий уровень образования стало результатом ряда политических решений, сознательно принятых, продуманных и последовательно реализованных на протяжении длительного периода, а также факторов, обусловленных культурой и историей страны.

Использование методологии культурных изменений Г. Хофстеде позволяет обосновать вывод о том, что успех школьного образования этой страны связан с его соответствием ценностным ориентациям, культуре и традициям финского общества. Поэтому при применении его основных компонентов в иных общественных системах необходимо адаптировать их к политико-культурным особенностям каждой конкретной страны. 

Фабий Пиктор – первый римский историк, происходил из знатного сенаторского рода, который возводил своих предков ко времени до основания Рима. Данная статья посвящена анализу одного из эпизодов биографии Пиктора, связанного с его посольской миссией в Дельфах в 216 г. до н. э. после поражения римлян при Каннах. Ответ на вопрос, почему сенат поручил эту миссию Фабию Пиктору, кроется в выдающемся положении в сенате его кузена Квинта Фабия Максима Веррукоза (Кунктатора). Занимая ведущее положение в военно-политической и религиозной сферах жизни Римской республики, он убедил сенат в надежности кандидатуры своего родственника для выполнения ответственного поручения. Фабий Пиктор был удобной фигурой: опираясь на дипломатический и религиозный опыт своих предков, он в то же время не обладал известностью за пределами Рима, как его родственник и современник – Веррукоз Кунктатор. Поездка Фабия в Дельфы не имела статуса официального посольства, а была частным поручением, возложенным на него сенатом. В то же время знакомство с культом Аполлона Дельфийского повлияло на формирование представлений историка об отдаленном прошлом Рима, которые он отразил в своем сочинении. От Пиктора берет начало каноническая версия древнейшей римской истории с правлением семи царей. 

В статье рассматривается вопрос о рационе питания францисканцев в конвентах Англии в Средние века. Анализ агиографической литературы, правил и конституций францисканского ордена, документов королевской канцелярии позволяет понять рацион питания братьев и значение еды в формировании представлений об идеале евангельской бедности. Особое внимание в статье уделено проблеме включения мяса в рацион питания францисканцев. Воздержание от мяса являлось неотъемлемой частью жизни в смирении и бедности. В то же время в соответствии с правилом ордена св. Франциск и братья должны были жить в основном на подаяния, и поэтому они могли есть и пить все, что им предоставят. Опора на милостыню или случай в получении пищи были одной из важнейших отличительных черт раннего францисканского движения. Однако в процессе разрастания ордена еда стала поступать в конвенты францисканцев не только путем подаяний, но и благодаря собственной хозяйственной деятельности братьев. Обширное хозяйственное производство в конвентах ордена нашло отражение в инвентаризационных описях францисканских домов, составленных при их роспуске в XVI в. Согласно описям, францисканцы не разводили скот для производства мясных продуктов. Вероятно, это было обусловлено расположением конвентов в городском пространстве и нерешенностью вопроса о включении мяса в рацион питания братьев. 

В статье рассматриваются альтернативы марксистской идеологии в германском социал-демократическом движении. Подчеркивается, что еще до формирования марксизма на немецкой почве был предложен свой вариант социалистической эмансипации, который связан с появлением немецкого или «истинного социализма». Его лидер – М. Гесс – выступал за сохранение собственности в ее антропологической интерпретации и не поддерживал идею социалистической революции. Последующее развитие германской социал-демократии привело его к сближению с Марксом. В конце XIX в. Э. Бернштейн признал марксизм утопической концепцией. Большой резонанс как в германской, так и мировой социал-демократии произвела публикация его книги «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии», в которой он актуализировал практические вопросы в развитии рабочего движения, допускал отказ пролетариата от завоевания политической власти в ходе классовой борьбы и возвышал роль традиции в развитии общества. Его позиция вызвала шквал критики сторонников К. Маркса и Ф. Энгельса А. Бебеля, К. Каутского. Они обвиняли того в непонимании марксовой диалектики и материалистического взгляда на историю. Благожелательно отнесся к Бернштейну либеральный истеблишмент Германской империи в лице Ф. Наумана, который полагал: его критика марксизма будет способствовать утверждению национального идеала. И Гесс, и Бернштейн сыграли важную роль в формировании германской социал-демократии, поскольку они предложили альтернативу марксизму и при этом ориентировались на вызовы своей эпохи. 

В статье представлен анализ трансформации отношения верующих позднепротестантских общин БССР с советской властью в 1917–1939 гг. Автором выделены три периода, отличающихся стратегией выстраивания отношений евангельских верующих с советской властью (1917–1926 гг., 1926 – начало 30-х годов, вторая половина 30-х годов). На первом этапе белорусские общины заняли стратегию нормализации религиозной деятельности в существующих политико-правовых условиях и были настроены на легальную деятельность в рамках правового поля. Во второй половине 20-х годов в связи с принуждением руководства центральных общин к признанию обязательности военной службы, запретом религиозного обучения детей, административными ограничениями в деятельности общин тональность в отношении белорусских общин к советской власти изменяется – идет нарастание недоверия. Активная антирелигиозная политика в БССР с начала 30-х годов, репрессии в отношение верующих определили трансформацию отношения евангельско-баптистских и адвентистских верующих БССР к советской власти в сторону от нейтральности до неприятия. Выработанная стратегия отношений позднепротестантских общин БССР к советской власти в 30-х годах базировалась на принципе демонстративной аполитичности и дистанцирования от любой политической активности, белорусские общины перешли к стратегии самосохранения, используя нелегальные формы организации религиозной деятельности. 

В статье рассматривается история появления и становления православной конфессии в традиционно католической стране Латинской Америки – Гватемале. Этот чрезвычайно любопытный процесс начался в 1980-х гг. и неожиданно приобрел особую динамику в регионе, распространившись даже в сопредельные страны – Мексику и Сальвадор. Начиная с 1870-х гг. в стране сложилась особая политическая ситуация, в результате которой влияние римско-католической церкви на общество существенно сократилось, что изменило религиозную ситуацию в стране в целом. Однако больше века существовала довольно многочисленная этническая арабская диаспора, представители которой имели православные корни. Они не были объединены в общину и формально относились к различным ближневосточным патриархатам, не представленным до 1980-х гг. в Гватемале. Ситуация изменилась благодаря Инес Айау Гарсия, которая, будучи римско-католической монахиней, самостоятельно пришла к православию, построила монастырь Животворящей Троицы и официально зарегистрировала первую православную церковь антиохийского патриархата. Анализируемые в статье материалы были собраны в период полевых исследований, проведенных в Гватемале в 2013–2024 гг., в мировой историографии тема рассматривается впервые. 

В статье рассматривается процесс создания Музыкального отдела Наркомпроса РСФСР в 1918–1920 гг., а также его основные направления и результаты деятельности. Автор статьи выделяет в качестве одной из важнейших проблем становления новой организационной структуры отсутствие административного опыта, а также стиль руководства заведующим отделом А.С. Лурье. Организационная структура Музыкального отдела в рассматриваемый период значительно усложнилась и за счет прежде всего обслуживающего и технического персонала произошло резкое увеличение количества сотрудников Отдела в начале 1919 г.

Одним из важнейших направлений деятельности Музыкального отдела являлось построение системы музыкального образования в стране. Другими значимыми направлениями деятельности Музыкального отдела в указанный период стали налаживание учета и контроля за музыкальными инструментами, нотными издательствами и нотопечатнями, заводами и мастерскими по производству музыкальной продукции, организация внешкольной и просветительской работы в области приобщения граждан Советской республики к достижениям музыки.

Общие результаты деятельности Музыкального отдела Наркомпроса РСФСР, равно как и отчет комиссии Рабоче-Крестьянской инспекции о его деятельности за указанный период, свидетельствуют о низкой эффективности его работы. Музыкальный отдел в сложных условиях Гражданской войны, разрухи, полуголодной городской жизни так и не смог стать авторитетным культурно-музыкальном центром, руководящим всей музыкальной жизнью Советской республики, и выполнить поставленные перед ним задачи.

В статье рассматриваются поездки советских студентов в европейские страны как инструмент культурной дипломатии СССР в период между двумя мировыми войнами, анализируются проблемы их организации и роль в продвижении советских внешнеполитических интересов. Основу настоящей работы составляют материалы Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ): сообщения и отчеты работников Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС). В ходе исследования данных архивных источников было выявлено, что обучающиеся советских высших учебных заведений в 1920-е гг. имели возможность выезжать за границу с научно-образовательной целью – усвоение и использование передового зарубежного технического опыта с упором на подготовку специалистов в разных отраслях хозяйственной жизни СССР. Некоторые из студентов являлись членами международных организаций, которые объединяли как советскую, так и европейскую молодежь. Поездки являлись строго регламентированными, их организацию осуществлял ВОКС посредством сети своих уполномоченных, которые оказывали помощь в предоставлении виз лицам, выезжающим за границу. Особое значение уделялось идеологической подготовке студентов, так как на них возлагались пропагандистские функции. Реализация поездок напрямую зависела от дипломатических и межгосударственных отношений СССР с другими странами. 

В 2011 г. в Российском государственном гуманитарном университете впервые состоялась всероссийская научная конференция «Будущее нашего прошлого». Организатором мероприятия выступила кафедра истории и теории исторической науки. С тех пор прошло 14 лет, и конференция стала традиционной и проводится ежегодно. В статье анализируется проблематика конференции, участники которой обсуждали и обсуждают наиболее актуальные направления исторического знания и его состояние на сегодняшний день. Представлен обзор десяти прошедших конференций «Будущее нашего прошлого», их тематики и проблемных полей. В разные годы конференции были посвящены проблемам актуализации исторического знания, вопросам преподавания истории, поиску новых подходов к изучению прошлого, истории империй и революций, истории повседневности, истории памяти, истории науки и интеллектуальной истории. Показана эволюция конференции, которая за это время проделала путь от небольшого экспертного сообщества до масштабного научного форума. Статья рассчитана на коллег-историков, которые ищут новые площадки для научной дискуссии, на студентов и молодых исследователей, которые еще только начинают свой путь в науке, а также на всех, кто интересуется историей РГГУ.